«Медийный эффект» украинских терактов был краткосрочным

Редактор отдела политики журнала «Монокль», эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый в эфире программы «Нейтральная зона» телеканала Вальдман-LINE прокомментировал активизацию украинской террористической деятельности на территории РФ, а также высказал мнение о возможных последствиях этого для Украины. (Начало, продолжение в следующем материале). С видео можно ознакомиться по ссылке.

- Начну с поздравлений в ваш адрес, в адрес вашего журнала. Вы наконец-то получили лицензию на печать и сразу выпустили первый печатный номер журнала «Монокль». Он посвящен восьмидесятилетию победы во Второй мировой войне. Мы об этом номере рассказывали как раз в прошлом нашем выпуске, и я искренне вас поздравляю!

- Спасибо огромное! Для нас это довольно большой шаг, но я надеюсь, один из многих. Мы не то чтобы получили лицензию — мы её в некотором смысле вернули. То есть правильнее будет сказать, что мы возобновляем выход именно в печатной версии. Очень не хотелось оставаться в виртуальном пространстве исключительно. Всё-таки живой журнал подержать в руке, почитать — совсем другое. Спасибо огромное!

- Как правило, я обращаюсь к вашему Telegram-каналу, и этот раз не стал исключением. Там я прочитал такую мысль: «Вне зависимости от хода кампании, трансформация украинской стратегии в полноценную террористическую борьбу против российских мирных граждан и власти видится безальтернативной. К сожалению, мы можем увидеть и захват заложников, и подрыв жилых домов, и шантаж политиков кровью. Это вовсе не примета радикального исламизма, это инструмент, которым слабая и проигрывающая сторона будет пользоваться по заветам бандеровцев и при поддержке западных спецслужб. Как всегда, чем раньше к власти придёт понимание, тем эффективнее будут решения для борьбы. Начали мы с того, что обмениваем политические заказные убийства и террор против военных со стороны Украины на успехи России на фронте, отказываясь снять белые перчатки в отношении ключевых фигур противника». И вот президент России Владимир Путин 4 июня на совещании с членами правительства заявил следующее: «Киевская верхушка перешла к организации террористических актов и в то же время просит приостановить боевые действия на 30, а то и на 60 суток, просит о встрече на высшем уровне. Но как же проводить в этих условиях подобные встречи, о чём говорить? Кто вообще ведёт переговоры с теми, кто делает ставку на террор? С террористами?» В дополнение к этому выступил пресс-секретарь президента господин Песков, который заявил следующее: «Путин поддержал продолжение контактов с Киевом на рабочем уровне, несмотря на превращение киевского режима в террористический». Я закончил цитировать господина Пескова. Я оставлю за скобками свой, скажем так, скептицизм по поводу вот этих противоречащих друг другу заявлений. Но тем не менее спрошу: какова вероятность, что в отношении верхушки украинских террористов Россия в ближайшее время всё-таки снимет белые перчатки? Или пример Израиля в данном случае не закон?

- У нас сейчас такая ситуация, когда медийка, всё, что вываливается в информационное пространство, причём со всех сторон, удивительно, что исключением является разве что Украина, очень отрывается от реального течения дел, от реального содержания тех процессов, которые проходят и вокруг войны, и вокруг дипломатии, вокруг переговоров. В общем-то, практически бессмысленно слушать, что говорит Трамп, что говорит Владимир Владимировича, даже, пытаясь в их словах увидеть какую-то реальную ситуацию. Это не значит, что они нас обманывают — это значит, что они публикуют, доносят только то, что в данном случае им кажется верным доносить публике, наблюдателям. Вот украинцы, по-честному, как бы рассказывают то, что думают, ничего не скрывая, им вторят некоторые европейцы, тоже в общем довольно честно говоря о том, что они делают очень сильную ставку на войну серьёзную и готовы наносить любой ущерб Российской Федерации вне какой-либо стратегии остановки войны или конфликта.

Российская сторона, очевидно, делает ставку на переговоры. Это стратегия, которая была выбрана в самом начале войны, по большому счёту. В самом начале СВО эта стратегия, в общем, довольно понятная. Я её не считаю пораженческой стратегией, потому что, по большому счёту, речь идёт о задаче привести Украину к капитуляции, но дипломатическими методами, дипломатическим образом. Другой совершенно вопрос — возможно ли это в принципе? Вот на данный момент российская сторона, отчасти при поддержке американской стороны (как дико бы это ни звучало), пытается реализовать именно этот сценарий. То есть, по большому счёту, привести Украину к капитуляции, утвердить переход части территорий, добиться того, что та территория, которая будет под контролем украинского государства, во-первых, будет управляться другими людьми, во-вторых, объявит о своём нейтральном статусе, не будет угрожать России и в перспективе так или иначе будет вынуждена упасть в зону российского влияния. Тем самым, по большому счёту, завершив вот этот этап борьбы за то самое «дикое поле» периферийной территории.

С одной стороны, кажется, что это ставка-максимум, но это именно то, что декларирует российское руководство. И не похоже, что российское руководство готово уступать в этом вопросе. С другой стороны, совершенно неудивительно, что противоположная сторона (имею в виду в первую очередь украинскую сторону) отказывается от этого решения всеми силами, причём отказывается принципиально. Она не считает себя стороной, которая проиграла в этой войне, и, в общем-то, ничего не говорит о том, что на данный момент она её проиграла. То есть, по большому счёту, как страна Украина её, безусловно, проиграла ещё весной 2022 года, но как наконечник большого западного копья, направленного в сторону России, Украина остаётся вполне себе действующим противником, который не испытывает проблем ни с оружием, ни с финансами, ни с чем. В общем-то, с чего бы Украине сейчас не просто замиряться, а ещё принимать довольно пораженческие для себя условия, да ещё с перспективой смены того самого правящего режима, который в этой войне виноват и прекрасно это понимает, скажем так, ответственным за продолжение этой войны, будет сказать правильно. Поэтому мы, конечно, очень много можем жаловаться, наблюдать за тем, что происходит у нас в тылу, делая вид, что как будто все продолжает жить как-то отдельно, где-то далеко идёт война, а вот здесь у нас в тылу вдруг, ой-ой-ой, случились теракты, вдруг атаки на стратега в глубине, в тылу.

Но вообще-то, по-честному если говорить и, наверное, какие-то более серьёзные специалисты в этих вопросах ещё более точно выразятся чем я, но речь все-таки идёт немножко не о терактах. Речь идёт о диверсионно-террористической деятельности, которая происходит на территории Российской Федерации вследствие вооружённого конфликта, который идёт с сопредельным государством. Это в общем то не совсем тот терроризм и не совсем те теракты, к которым мы обычно, скажем так, привыкли, это даже не внутренний терроризм. Это некое продолжение боевых действий, которое затрагивает российскую территорию, то, что оно затрагивает в таком небольшом, редком количестве – честь и хвала нашим силовым структурам, замечательной армии. Во многом спасибо большое российскому руководству, которое действительно всеми силами пытается минимизировать количество и терактов, и ударов БПЛА и атак вглубь российской территории и так далее. Но говорить о том, что их количество необходимо обязательно свести к нулю в условиях, когда разгорается война, и она становится все более масштабной и затрагивает большее количество территорий, это, в общем то, наверное, довольно странно.

Что касается снятия белых перчаток, наверное, нужно дождаться смены стратегии. И, мне кажется, вполне возможно, что уже скоро пойдёт об этом речь. Или, по крайней мере, будут созданы для этого условия.

- Вы упомянули о том, что Украина не считает себя побеждённой в этом конфликте, а вот 2 июня на саммите будапештской девятки в Литве Зеленский убеждал собравшихся, что Россию, дескать, можно победить лучшим оружием и более сильными тактическими решениями, как он сказал, операция «Паутина» это доказала. Следом там выступил генсек НАТО Марк Рютте, его цитата: «у Украины будет все необходимое, чтобы выиграть борьбу и положить конец этой ужасной агрессивной войне, начатой Россией». Мой вопрос к вам - в связи со всеми этими заявлениями есть ли у вас объяснение, почему через три с половиной года после начала специальной военной операции до сих пор не перекрыты или не уничтожены пути доставки вооружений Украине с военных баз в той же Польше, в Румынии, почему по маршруту следования вооружения не уничтожены железнодорожные или автомобильные мосты, почему по тоннелю на границе Украины спокойно ходят поезда, в том числе с военной техникой? И почему в Киев по железной дороге чуть ли не в ежедневном режиме приезжают разнокалиберные делегации?

- Для того, чтобы перейти к уничтожению всех тех целей, о которых вы говорите, необходимо принимать решения уже в контексте новой стратегии, старая стратегия касалась дипломатии, и, в общем то, в некотором смысле можно говорить о том, что российское руководство дождалось своего часа, может быть, даже в некотором смысле было право в своих ожиданиях. Потому что, действительно, это окно для решения украинского вопроса открылось довольно широко с приходом Трампа. Можно было предполагать этот приход, можно было предполагать то, что Америка рано или поздно устанет спонсировать этот конфликт. Можно было предполагать, и это скорее ошибочная история о том, что вдруг Европа перестанет вооружаться и так далее, но, как бы это ни было, вот сейчас мы видим некую такую квинтэссенцию такого перехода, возможности перехода этого конфликта в дипломатическую стадию, разрешения его с дипломатической точки зрения. Ведь, помимо прочего, дипломатический вариант разрешения конфликта предполагает ещё и юридическое утверждение его итогов, то есть не только по сути фактическое завершение его на земле, но и признание его итогов не только участниками, но и, так сказать, наблюдателями, в том числе с западной стороны. Это немаловажно для дальнейшего развития страны, для развития торговли международной, ну и, собственно говоря, для нашей элиты, которая от этой торговли очень серьёзно зависит и непосредственно в личном плане, и в плане государственных интересов, здесь все переплетено.

Вот другой вопрос, что будет, если эта стратегия дипломатическая не сработает. А пока не особо похоже, что она работает или может сработать в ближайшее время. И тогда мы должны предположить, что необходимо будет сменить и стратегию военную. А почему же, собственно говоря, её нужно будет менять, если вроде как мы вот до сих пор говорили, что она работает, что - да, очень медленно, но российская армия катится вперёд, продолжает брать под контроль все новые и новые территории? И, в общем то, ничто не говорит о том, что в ближайшее время могут уж прям так сильно, катастрофически закончится деньги, или какие-то ресурсы, или какие-то материалы и так далее. Вот, собственно говоря, именно по той причине, о которой мы говорили только что, потому что украинская сторона постепенно переходит к совсем иному типу войны, совсем иной стратегии проведения войны. Переходит от открытых боевых действий к диверсионно-террористической войне. А впоследствии можно себе легко предположить и переход к чисто партизанской войне. Мы прекрасно помним по Второй мировой, что, в общем-то, довольно тяжёлая история - в плане контроля территорий, в плане борьбы с таким явлением.

Здесь, конечно, можно полагаться на некие новые средства технические, что все-таки дроновая война, в некотором смысле уйдёт на второй план, а если мы будем иметь дело с большим количеством ДРГ, которые будут шастать по тем же брянским лесам, взрывая то объекты инфраструктуры, то дороги, то какие-то объекты на дорогах, то представителей власти и так далее, то это будет хаос, который будет довольно сложно контролировать. Либо же для этого придётся вводить на эту довольно обширную территорию довольно большое, значительное количество военнослужащих. И, учитывая те проблемы, которые у нас есть, в принципе, с демографией, сотрудниками силовых структур, воспользоваться внутренними ресурсами, я имею ввиду внутренними войсками, в данном случае не получится. Придётся вынимать какие-то ресурсы из армейских запасов, в том числе из того потенциала, который может быть использован, на фронте. То есть, казалось бы, у Украины становится меньше ресурсов, меньше сил и так далее, но в случае перехода Киева к ассиметричной войне, этот подход вынудит российскую сторону, напротив, использовать больше ресурсов, больше людей, больше различных технологий, и, я думаю, что в российском руководстве довольно хорошо это понимают. И когда вы приводите цитату по поводу того, что Киев заявляет о том, что Россию можно победить, - да, вот, собственно говоря, конечно, речь идёт не о победе непосредственно с контролем территории, не о победе в формате тех войн, к которым мы привыкли, но к тому, что большую империю можно затерроризировать, закусать, если эта империя вовремя не предпримет определённые усилия и определенные действия. И единственно возможной стратегией для купирования таких больших проблем партизанско-диверсионного характера является удар по тыловым базам, по источникам этих террористических атак. И надо понимать, что если эту стратегию используют не 1, не 2 группы, не 3 группы, а если вся армия сопредельного государства, или значительная её часть, переходит к партизанскому формату, то, значит, и база, на которую опирается эта армия, довольно внушительных размеров и подразумевает территорию всей Украины. Это значит, что нужно будет задумываться о том, что гражданские объекты, которые раньше Россия считала гражданскими или гибридными, но в любом случае не трогала, в общем-то, уже, наверное, не только гражданские, а уже являются источником проблем для Российской Федерации, что большие города, которые продолжают функционировать с электричеством, с канализацией, со всеми бытовыми радостями, пусть и немного усечёнными - это тоже источник угрозы для существования Российской Федерации и так далее. Железные дороги, все, что мы перечисляли, мосты через Днепр и так далее, и тому подобное. Вот если российское руководство поймёт, что, в общем-то, старая история не работает, то вполне возможно, что придёт черёд этих больших объектов.

Дальше мы можем здесь, сидя на диване, подумать с вами, своевременно ли было принято решение об уничтожении этих объектов и об ударах по территории Украины или нет. Но тем не менее, есть две стратегии, их можно критиковать, но они есть, то есть гадать, почему не бьют по мостам, наверное, уже поздно. Очевидно, что не бьют, хотя могут. Ну, значит, дальше нужно представить себе, будет ли своевременно принято решение о том, что эту стратегию нужно изменить, потому что, ещё раз, старого и неповоротливого пса очень легко закусать. Маленькая стая, которая, в общем-то, гораздо меньше, слабее и так далее. Но если пёс вовремя не примет решение, не предпримет нужных действий, то он с этим не справится. Эти решения нужно принимать.

- Пётр, у вас в telegram канале прочитал, приводится информация: «за 3 последних месяца 3 поезда подорваны, из них 2 вместе с мостами, убит генерал генштаба, убит ведущий конструктор Курган Маша, убит конструктор Красуха, убит офицер-лётчик, ушедший в программу «Время героев». Здесь естественный вопрос, а насколько в этом контексте можно согласиться с утверждениями ряда российских экспертов, которые, кстати, и у вас в telegram-канале публикуются, что вот все это, включая события 1 июня, носят для Украины, разумеется, лишь краткосрочный медийный эффект?

Мне кажется, что довольно опрометчиво раскладывать на какие-то отдельные составные части те или иные события, которые происходят вокруг большого военного конфликта, в котором участвуют два больших государства, это несоизмеримо, но тем не менее. Украина ведёт большую войну для себя, да, её тактика скорее симметричная, поскольку они прекрасно понимают дисбаланс сил. В рамках этой тактики, безусловно, очень весомую часть играет медийка, потому что им нужно консолидировать население, им надо в условиях довольно серьёзных проблем коммунального, бытового хозяйства, в экономике и так далее, держать население не в страхе, а на определённом эмоциональном подъёме. Это очень занятно наблюдать, украинское сообщество сетевое - это очень плохой источник понимания и знаний о мыслях украинского населения. Но я в данном случае не только на него опираюсь, понимая, что это действительно довольно распространённые эмоции, когда, с одной стороны, мы видим очень сильный и агрессивный ура-патриотизм с призывами мстить, идти войной, заходить в Курскую область, подрывать поезда и так далее. То есть требования интенсификации военных действий, в том числе асимметрично против Российской Федерации. И тут же совсем рядом – возмущение по поводу очередных мобилизационных призывов, по поводу того, что ТЦК ловит людей. По поводу того, что украинское государство придумывает все новые и новые поводы для того, чтобы привлечь людей в армию, которая испытывает очень серьёзные проблемы с набором солдат. Ну то есть как-то это вместе сосуществует. То есть само общество воевать своими руками не хочет. Оно хочет, чтобы кто-то за них воевал. Желательно, чтобы это были какие-нибудь роботы, ракеты какие-нибудь, иностранные добровольцы и так далее, но только не мы сами. Но при этом в обществе сохраняется эмоциональный заряд, который очень чётко чувствует украинское руководство, оно же его и продуцирует в медийной сфере - заряд на то, что надо победить, и мы победим. При этом они понимают все дисбалансы, при этом они прекрасно понимают все проблемы, которые есть, при этом они сами не хотят воевать, но этот заряд есть и на этот заряд украинский режим нынешний опирается со всей силой. Пока что не видно, чтобы этот заряд выдыхался.

Продолжение следует... Печать